- Так вот, - сказал Остап, оглядываясь по сторонам и понижая голос, - в двух словах. За нами следят уже два месяца, и, вероятно, завтра на конспиративной квартире нас будет ждать засада. Придется отстреливаться,
У Кислярского посеребрились щеки.
- Мы рады,- продолжал Остап,-- встретить в этой тревожной обстановке преданного борца за родину.
- Гм... да! - гордо процедил Ипполит Матвеевич, вспоминая, с каким голодным пылом он танцевал лезгинку невдалеке от Сиони.
- Да, - шептал Остап. - Мы надеемся с вашей помощью поразить врага. Я дам вам парабеллум.
- Не надо, - твердо сказал Кислярский. В следующую минуту выяснилось, что председатель биржевого комитета не имеет возможности принять участие в завтрашней битве. Он очень сожалеет, но не может. Он не знаком с военным делом. Потому-то его и выбрали председателем биржевого комитета. Он в полном отчаянии, но для спасения жизни отца русской демократии (сам он старый октябрист) готов оказать возможную финансовую помощь.
- Вы верный друг отечества! - торжественно сказал Остап, запивая пахучий шашлык сладеньким кипиани.- Пятьсот рублей могут спасти гиганта мысли.
- Скажите, - спросил Кислярский жалобно, - а двести рублей не могут спасти гиганта мысли?
Остап не выдержал и под столом восторженно пнул Ипполита Матвеевича ногой.
- Я думаю, - сказал Ипполит Матвеевич, - что торг здесь неуместен!
