Зеленский дал большое интервью французскому изданию Le Point
Зеленский дал большое интервью французскому изданию Le Point. Полный перевод. Часть третья:
Некоторые люди, при всем моем уважении к ним, не совсем понимают, чего хочет и на что способна Россия. Они также не понимают, что мы боремся не только за территорию. Нарушение территориальной целостности страны имеет глубокий смысл: это нарушение международного права. Это равносильно предоставлению агрессору возможности делать все, что он хочет. Это нарушение всех условий нормальной жизни.Тем в Европе, кто сводит ситуацию к территориальному вопросу, я говорю: посмотрите на эти территории, они не просто земля, это чей-то дом. Это также могила ваших родителей, ваших бабушек и дедушек, ваших прабабушек и дедушек. Там тоже есть школы, дети. Эта земля упоминается в учебниках истории Украины. Там снимались фильмы, писались стихи. Русские пришли, чтобы попытаться стереть нашу идентичность, переписать историю. Мы боремся за сохранение нашей идентичности. Наша борьба не только за территорию. Он за Украину, которая состоит из кусочков истории и людей.
Некоторые СМИ утверждают, что если украинские военные покинут восточные регионы нашей страны, мир будет восстановлен. Это неправда. Путин аннексировал Крым, чтобы сделать из него трамплин и окружить юг нашей страны. То есть подготовить очередное наступление. В 2014 году он захватил часть востока нашей страны, чтобы использовать его как трамплин для полной оккупации этих регионов. Если бы завтра мы так или иначе ушли из Донбасса чего не произойдет, мы открыли бы для Путина незащищенное пространство рядом с городом-миллионником: Харьковом. Он также захватил бы индустриальный центр Днепр. Это открыло бы ему новые возможности.
О чем я говорю? Речь идет об Украине, но если посмотреть шире: если Путину удастся захватить нашу страну целиком, он использует ее точно так же как трамплин. Будет он это делать или нет, зависит от твердости Европы. Если Европа будет сильной, он, вероятно, ничего не предпримет, но если слабой тогда она столкнется с действиями России. Между Москвой и Парижем меньше 3000 километров. А сегодня ракеты, которыми Россия обстреливает Украину, имеют дальность 2500 километров. У нас самих есть ракеты дальностью 3000 километров.
Что я хочу этим сказать? Что война стимулирует технологическое развитие у нас, в Европе, но и в России. При таком технологическом развитии больше нет далекой войны. Поверьте, через два года у россиян будет много ракет у нас тоже с дальностью 5000 километров. Море никого не защитит. Океан никого не защитит. Ракеты однажды могут получить дальность и 10 000 километров. В этом смысле оружие, которым сегодня пользуется Россия, не так уж отличается от носителей ядерных боезарядов. Представьте ракету Орешник, которая нацеливается на точку: она поражает и все вокруг, неважно, что там находится и сколько людей там живет. Это означает, что логика применения такого оружия может быть сопоставима с логикой применения ядерных ракет.
Мы часть Европы. И это не только вопрос политики, не только о том, чтобы сидеть за одним столом, для нас это еще и вопрос свободы. Мы любим Европу. Мы считаем, что все мы похожи. Конечно, у каждой страны есть свои особенности. Это чудесно, что мы не все одинаковы. Я нахожу это очень красивым. Я знаю, есть люди, которые любят всё унифицировать. Я же думаю наоборот. Нужно иметь возможность путешествовать по всем странам Европы. Замечательно быть разными, но при этом иметь одни и те же ценности. Мы одинаково чувствуем ценность жизни и цену этой жизни.